Публикации
Духовно-нравственные уроки жизни святителя Филарета.
02.12.2007
Свой доклад мне хотелось бы начать словами святого апостола Павла “Поминайте наставников наших, которые проповедовали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их” (Евр. 13, 7). Сегодня мы вновь собрались здесь для того, чтобы вспомнить нашего величайшего наставника, земляка святителя Филарета.
Личность святителя Филарета, блестящего проповедника, выдающегося церковного и государственного деятеля, богослова достаточно хорошо нам известна. Но святые отцы – это не только мудрые учителя и проповедники христианской веры. Это прежде всего люди, сочетавшие глубину ума с исключительной чистотой души и явившиеся неуклонными исполнителями заповедей Господних, люди, удалившиеся из атмосферы греха и отличные от живущих “по стихиям мира сего, а не по Христу”. Нашей целью будет раскрыть то, насколько многочисленными уроками и назидательными примерами, имеющими значение не только для его современников, но и для всех последующих поколений, была исполнена жизнь святителя. Невозможно в кратком очерке охватить все многообразие этих уроков, но попытаемся вспомнить лишь немногие, наиболее яркие, проявления святости московского архипастыря.
Прежде всего, на фоне деятельности и жизни святителя Филарета обращает на себя внимание его глубочайшая преданность Богу. Вся жизнь его была беспрерывным самоотверженным служением Богу и людям, исполненным жертвенной христианской любови. Думать и помнить о себе как можно меньше, а о других возможно больше – стало и было правилом его жизни. Ни одно человеческое горе не проходило мимо него так, чтобы не отозвалось болью в его душе. Болящих, скорбящих, заступления и помощи Божией требующих святитель утешал и словом, растворенным состраданием и неоскудеваемой милостыней. Он был великим благотворителем, подражая в щедрости святому, именем которого его нарекли при постриге – Филарету Милостивому.
Владыка всемерно стремился к тому, чтобы в своей жизни не допускать самолюбования или ставить свою личность центром внимания. Святитель не желал заслонять собой лик Христов. “Говорите, – спрашивал он свою духовную дочь Новосильцеву, – что я о себе не помню; желал бы я, чтобы по слову вашему было, но не могу сим похвалиться; скажу только и себе и вам, что хорошо сколь можно менее оглядываться на себя и сколь можно неуклоннее взирать к Богу…”.
Архипастырь, твердой рукой управлявший Московской епархией, в то же время наделен был истинно христианским, иноческим смирением и соединенной с ним скромностью. Тщеславие, славолюбие и надменность были совершенно чужды ему. Святитель рассуждал: “Одно смирение может водворить в душе мир. Душа не смиренная, непрестанно порываемая и волнуемая страстями, мрачна и смутна, как хаос: утвердите силу ея в средоточии смирения; тогда только начинает являться в ней истинный свет, и образовываться стройный мир правых помыслов и чувствований”. Людские похвалы, которые доходили до слуха святителя, он считал вредными для души и укорял тех, кто обращался к нему словами похвалы, даже и искренне сказанными. “Сделайте милость, писал он к Е.В. Новосельцевой, – не говорите мне о моем смирении, которого я не достиг, и не прилагайте мне имен, которые понести я не достоин”. Как-то раз епископ Иннокентий, викарий московского святителя, похвалил владыку Филарета за его хорошие мысли. Владыке это не понравилось и, отвечая ему на письмо, не упустил сказать: “Хвалить мои мысли я Вас не просил, а просил сказать, если б я в чем ошибся. Так прошу и впредь. Похвала иногда усыпляет, а обличение будит”.
Скромность и смирение митрополита Филарета в особенности выражались в его благостном отношении к недоброжелателям и неблагосклонным судьям его деятельности, хотя бы эти порицатели и не оставались в сокровенности. В подобных случаях московский владыка говорил: “На порицание лучше отвечать кротостию, нежели порицанием. Чистою водою надобно смывать грязь. Грязью грязи не смоешь”.
Хочется сказать несколько слов о его душепопечтительной деятельности, которая особенно выразительно проявлялась в окормлении им духовенства и паствы вверенной ему епархии.
Заботясь о благочинии в приходах, святитель совершал частые объезды епархии, во время которых научал народ и наставлял клириков. В судебных решениях, которые ему приходилось принимать как епархиальному архиерею, святитель всегда был справедлив: в одних случаях снисходителен и милостив, а в других – строг и неумолим, руководствуясь при этом не пристрастием, а заботой о благе Церкви и пользе человеческих душ.
Направление духовной жизни в простом народе имело подчас нездоровый характер – с уклоном в сторону суеверия, раскола или сектантства. Среди монашества и духовенства также имели место различные недуги: грубость, нетрезвость, нерадение к службе, вымогательства. Признавая предостерегающее, воспитывающее значение строгости, владыка в редких случаях проявлял ее, но лишь тогда, когда иное решение дела подало бы повод к соблазну. Впрочем, и в подобных обстоятельствах святитель облегчал участь осужденного, часто делая это тайно.
Характерен такой эпизод. Однажды за открытую нетрезвость жизни архипастырь был вынужден сместить некоего многодетного диакона, однако скудость существования семьи удаленного смущала его пастырское сердце. Разузнав о положении и жизни диаконовой жены, он назначил ей от себя пенсию в размере того содержания, которое получал на службе ее муж. Каждый месяц неизвестное ей лицо доставляло это вспомоществование. Через какое-то время блуждавший по распутиям жизни муж образумился, отрезвился и был восстановлен в прежнем сане диакона. Пенсия прекратилась, и тогда супруги стали догадываться, кто их питал все время испытания. Утвердились они в своей догадке лишь тогда, когда один из передававших им ежемесячное пособие проговорился.
Не только духовенство, но и многие из мирян, обыкновенно люди, видные в обществе, пользовались духовным руководством святителя. Начиналось оно часто с беседы, которая вызывала подлинный переворот в душе посетителя. Многие изречения митрополита Филарета, сказанные в беседах с посетителями, поражают глубиной мудрости и силой слов. Один из собеседников в разговоре о частых падениях как-то философски заметил: “Как быть? Дух бодр, да плоть немощна!” – “Не наоборот ли бывает, – возразил митрополит, – плоть бодра, а дух немощен”.
Приходилось святителю Филарету вразумлять по-отечески и приходивших к нему лиц из монашествующих. Пришли к нему как-то три игумении: Новодевичьего, Никитского и Страстного монастырей. Игумения Новодевичьего монастыря в простой скромной рясе, а две другие в шелковых. Благословив всех, владыка пригласил игумению Новодевичьего монастыря сесть, а тем сказал: “Я боюсь предложить вам сесть из предосторожности, чтобы не измяли вы свои дорогие рясы”.
Святитель Филарет известен нам и как миротворец. Если замечал вражду между кем-либо из своих пасомых, то прилагал все усилия к умиротворению враждующих. Одной женщине, например, когда не действовало назидание, он запретил читать молитву “Отче наш” до тех пор, пока она не прекратит злобу на другого человека и не попросит прощения.
Были люди, которые обвиняли владыку Филарета в том, что он якобы своих родственников определял на богатые священнические места. Но подобные обвинения святителя совершенно не основательны, о чем свидетельствует следующий случай из жизни митрополита. Пришел однажды к нему родственник, служивший пономарем в одном из отдаленнейших уездов Московской губернии, и стал просить посвятить его во диакона на место умершего диакона соседнего прихода. Владыка одобрил предложение пономаря, но предложил ему сдать экзамен. А родственник-то и читать плохо умел. Где же ему бедному до экзаменов. Но он надеялся, что митрополит устроит его по родственным к нему отношениям. И, конечно, ошибся. Экзамены он не сдал. Владыка призвал его к себе и сказал: “Как же я определю тебя во диакона, когда ты ничего не знаешь?.. Ты проси у меня денег, или чего другого – я не откажу тебе, а благости Святого Духа тебе дать не могу. Это будет святотатство и великий грех, за который я должен буду дать ответ перед Богом”. Диаконства ему так и не дал. И родственник святителя так и умер пономарем.
Владыка Филарет поддерживал близкие отношения со многими влиятельными особами при дворе и в правительстве, но искательство и человекоугодничество были ему чужды. Никогда не поступался он ради дружбы с сильными мира сего своей христианской и архиерейской совестью, даже и в том случае, когда люди несправедливо бросали на него косые взгляды. Святитель руководствовался здесь исключительно апостольским правилом. “Я знаю, – говорил владыка Е.В. Новосельцевой, – закон угождения: “Был всем для всех, чтобы спасти хотя бы некоторых”. Но знаю и другой закон, которым ограничивается угождение: “Аще бы угождал человеком, не был бы рабом Христовым”.
В 1818 году святитель, несмотря на уговоры со стороны важных особ, отказался произнести надгробное слово над прахом умершего в Париже и привезенного для погребения в Петербург князя Александра Куракина, известного своим распутством.
При всем своем законопослушании и готовности повиноваться самодержцу, святитель отказывался исполнять царские повеления, когда они противоречили его христианской совести. Ярким примером тому служит отказ святителя на просьбу императора Николая I об освящении Триумфальных ворот в Москве, воздвигнутых в память об Отечественной войне 1812 года. Ясно понимая, какие серьезные могут быть для него последствия, владыка заявил, что “служителю Бога истинного невозможно освящать и окроплять святой водой изваяния, представляющие языческие божества”, которыми обильно были украшены ворота. Насколько правильным и угодным Богу был мужественный поступок святителя показывает тот факт, что сам преподобный Сергий, глубоко почитаемый святителем, явившись ему чувственным образом, утешил его в момент тяжелого душевного борения.
Благоговейный служитель алтаря, митрополит Филарет, своей важнейшей архиерейской обязанностью считал совершение Литургии. Даже в пору немощной старости он служил всякое воскресенье, если только болезнь не приковывала его к одру. Несмотря на тихий голос, его служение было исполнено молитвенности и красоты. После богослужения, сколько бы ни было в храме прихожан, он благославлял всех, осеняя каждого неспешным крестным знамением.
Совершая богослужение и поучая народ, он избегал внешних эффектов и декламации, но проповеди его все равно производили неотразимое впечатление на слушающих, даже на тех, кто не понимал их вполне.
“Лицо митрополита Филарета, – пишет епископ Леонид, всегда сияло и дух его ликовал при совершении Литургии. Все знали…, что после обедни он бывал кроток и доступен; когда же он сам совершал св. Литургию, он обыкновенно плакал”.
Любовь к богослужению и частой молитве не оставляла владыку Филарета до самых последних дней его жизни. Он не только священнодействовал, но и сам, как простой инок, принимал иногда участие в чтении и пении в Лавре, в Гефсиманском скиту и других храмах Московской епархии. Великий канон на первой седмице Великого поста он читал ясно, без экспрессии, монотонно, как пустынный монах. В Лавре же святитель часто читал шестопсалмие. Клиросные монахи замечали иногда, как владыка Филарет плакал на всенощной во время пения трогательных стихир из праздничной службы преп. Сергию.
Святитель Филарет строго следил за тем, чтобы во время соборного с ним служения священники строго стояли по чину, т.е. по старшинству, но предпочтение между равными давал ученым иереям.
Владыка свято чтил праздничные дни и, в целях охранения их святости, предписал консистории запретить в эти дни производить на площадях торги, кроме предметов дневного продовольствия.
О внутреннем строе жизни владыки Филарета известно немного. Как пишет в одном из своих писем преп. Амвросий Оптинский, на святителе явно отразилось исполнение слов преп. Исаака Сирина: “Начальник, изливай на всех милость свою и будь спрятан от всех”. Но “в заветной черте, которой он оградил себя от подчиненных, – пишет проф. Казанцев, – была тропа, которую можно было дойти прямо до его сердца – он был монах. В своей частной нравственно-религиозной жизни он охотно становился в ряды последних послушников; с благоговением внимал словам лиц, которых считал высокими в духовной жизни; счастьем считал их молитвенную память о нем; юродивые, блаженные находили у него свободный доступ. Образцы древнего иночества постоянно носились перед его духовным взором, и сердце его стремилось к общению с миром патериков и древних житий”.
Внутренний духовный мир и нравственные качества святителя Филарета более всего видны в его мудрых изречениях, которые, как драгоценный бисер разбросаны в его многочисленных письмах к разным духовным и светским лицам. Приведу некоторые из них:
“В наше многомятущее время мы много хвалимся, да мало каемся, а время советует меньше хвалиться, да больше молиться”.
“Прежде все говорили, что думали, и не все печатали, что писали; а нынче печатают все, что придет на ум”.
Святитель был необычайно скрытным во всем, что касалось его личного духовного подвига. Вот отрывок из письма к его духовнику архимандриту Антонию, наместнику Троице-Сергиевой Лавры, прославленному в лике святых на последнем архиерейском соборе: “Нужно, чтобы борьба и отвлечения, которые нам доставляют дела, не мешали бы нам уединяться в нашу внутреннюю клеть и втайне молиться Отцу. Да, дела внешнего мира нас расстраивают, нас преследуют и кто входит в свою клеть, недостаточно закрывает за собою дверь. Но Ты, Который сказал ”Я есмь дверь”, дай нам войти во внутрь и закрой за нами дверь”.
Дверь, за которой хранились тайники его души, была действительно закрыта, но “не может, – по слову Спасителя, – укрыться город, стоящий на вершине горы” (Мф. 5, 14). Плодами внутренней жизни святителя на склоне лет явились дары чудотворения, исцеления и пророчества.
Дар прозорливости замечали в нем многие из его почитателей и духовных чад. Протоиерей Е. Осмысленский из Орла рассказывал: “Был я в Москве. Пришел к ее архипастырю получить от него благословение… Беседа, разумеется, была очень для меня занимательная. На минуту разговор прервался. Владыка задумался. Я гляжу на него и думаю: что за ученость! Какая любознательность! Какой всеобъемлющий ум!.. Он взглянул на меня, погрозил мне указательным пальцем и молвил: “Не завидуй”.
О даре прозорливости владыки Филарета упоминает в своих письмах и преп. Амвросий Оптинский: “Не хлопочите о ризе, – пишет он, – я передумал, и решил, что лучше теперь не делать ризу на Калужскую икону Божией Матери… Вспомнил я слова покойного митрополита Филарета, который не советовал делать ризы на иконы, потому что “приближается время, когда неблагонамеренные люди будут снимать ризы с икон”. С какой точностью владыка пророчески предвидел события, которые совершились лишь 50 лет спустя!
Святитель Филарет, как угодник Божий, обладал и даром исцелений. Характерен следующий случай.
Одна девочка восьми лет была парализована и совершенно не могла ходить. Ее мать, услышав однажды, что владыка будет совершать освящение храма неподалеку от их дома, решилась везти ее на его служение. Ее внесли в церковь и посадили на стул. По окончании же службы, когда все встали получать благословение владыки, тогда и ее поднесли к нему на руках. Владыка благословил ее, и она, спустя немного времени, встала и, хотя с помощью других, но уже сама могла выйти из церкви и вскоре стала ходить совершенно свободно.
Уже более века прошло с момента окончания земной жизни святителя Филарета, жизни, которую без сомнения можно назвать подвигом, но явления Божией благодати, исцеляющей и спасающей верных христиан по молитвам святого продолжаются и поныне. “Святые, – пишет преп. Силуан Афонский, – живут в ином мире и там Духом святым видят славу Божию и красоту лица Господня. Но в том же Духе Святом они видят нашу жизнь и наши дела. Они знают наши дела. Они знают наши скорби и слышат наши горячие молитвы. Живя на земле, они научились любви Божией и Духа святого; а кто имеет любовь на земле, тот с нею переходит в вечную жизнь в Царстве Небесном, где любовь возрастает и будет совершенною. И если здесь любовь не может забыть брата, то тем более святые не забывают нас и молятся за нас”.
Сейчас святителя Филарета нет среди нас телом, но для всякого христианина святитель доступен и сегодня, и молитвенное общение с ним реально. Любя свое земное отечество при жизни на земле, святой архипастырь духом не оставляет его и по своем отшествии в жизнь вечную. Он остается неизменным ходатаем и заступником нашего города.
Степанов В.А., проректор Коломенской Духовной семинарии
Внимание! При
использовании материалов просьба указывать ссылку: «Пасха. Информационный проект», а при размещении в интернете – гиперссылку на наш сайт: packa.ru
Все новости раздела
|