|
В церковных благочестивых собраниях всегда молим мы, чтоб низпослал нам Господь Духа Святаго, который в третий час в день пятьдесятницы сошел на Апостолов. Сей день есть самый тот день священный: и для сего точно днесь все мы вкупе предстали пред лице Бога вездесущаго. Что, естьли и в сей самый день не удостоимся сошествия на нас Духа Святаго?
Сошел на Апостолов Дух Божий особливым образом. Воздух внезапу поколебался, и произшел от того шум с сильным движением: явились летающие огненные знаки вид языка изображающие, и опочили на главах Апостольских; сами же Апостолы различными, дотоле им неизвестными начали разглагольствовать языками.
Не имеем мы нужды, чтоб слышать шум с движением воздуха ветру бурному подобным. Довольно для нас, естьлиб удостоились внутрь себя почувствовать радостное волнование духа, которое б заставило, да вся кости наши рекут: Господи! Господи кто подобен Тебе (Псал. 34, ст. 10). Не имеем мы нужды, да возгорят наших глав верхи некоторым с небеси сшедшим огнем. Довольно, естьлиб мы удостоились, да душа наша возгорится пламенем любви к Богу и к ближнему. Не имеем мы нужды, дабы разными языки вдруг начали разглагольствовать. Довольно, естьлиб мы удостоились, чтоб, хотя единым языком, но им говорить нам едину истинну, и возвещать величия Божия; а не ложь, клевету и суесловие.
Все те действия, яко то шум, огненныя виды, и различные языки (Деян. гл. 2, ст. 2, 3, 4) были действия чудесныя, и завиcели от единаго всемогущества Божия. Ими уверял Бог, что вера наша есть дело Его, а не вымысла человеческаго. И потому действия те не были для каждаго нужны ко спасению. Многие спаслися знамений тех не удостоившиеся: а некоторые, по словам Евангелия, и творившие чудеса от райских дверей имеют быть отосланы (Матф. гл. 7, ст. 22). Но радостное незазорныя совести чувствие: но благодатный огнь любви к Богу и к ближнему: но глаголание языком истинны, суть таковыя действия, кои для каждаго человека нужны суть ко спасению.
Те знамения были один раз в день пятьдесятницы, да и прошли; а только оставили для нас сильное уверение, яко начало святыя веры нашея есть Божественное. Но сии действия могут и должны быть всегда при нас. Не пятьдесятый по пасхе день, не третий дня того час назначен для сошествия в нас даров Духа Святаго: но каждый день в году, каждый час, и каждая минута: и горе нам, когда Дух Божий от нас отсутствует!
Не только человек есть злополучен, но и не есть прямо человек, когда не имеет он радости в душе, в сердце любви, на языке истинны. Ибо что человек без сего? Что он, когда совесть его мучит, когда сердце его горит злостию, яко адским огнем; когда язык лестию и лжею заражен, яко ядом аспида? Тогда человек не есть прямо человек, но некоторый зверь, или некоторый дух неприязни прежде суда осужденный и мучимый.
Знамения в сей день на Апостолах открытыя зависели от единаго благоволения Божия, и человек ни мало к тому содействовать не мог. Ибо как зделать мог человек, дабы возстало внезапу бурное дыхание, и огненные виды, и нечаянное языками разглагольствие? Но радость совести, к Богу любовь, правда и истинна зависят и от нашего произволения: да и Сам Бог того произвести в нас без нас не может. Ибо как быть в нас может к Богу любовь, когда к тому нашего хотения нет. Может Бог связать наш язык, чтоб не говорили мы им лжи, но какая то будет добродетель?
Апостолы сподобились и того и другаго. Ибо и чудесными теми знамениями прославлены: но прежде еще того имели уже радость совестную: горело их сердце любовию, и язык их был органом истинны. Можем ли мы похвалиться пред Богом, чтоб того, или другаго удостоились? Пусть, что не слышим мы ни шума того, ни огненных видов, ни разговоров разными языки. То было свойственно Апостолам, и блаженному тому времени, но почто ни радостнаго совести восторга, ни жара духовныя любви не чувствуем, ни добраго языка употребления не знаем? Сие бо зависит и от нашего произволения.
Неразумные в Евангелии поминаемые девы (Матф. гл. 25, ст. 3), взяли светильники для горения, но не взяли с собою елея, без коего светильники гореть не могут. Стали мы Христианами: но не имеем елея добрых дел: и длятого светильник веры нашея угасает. Не чувствуем мы радостнаго в совести восторга; длятого, что сладострастиями чувств столь очарованы; что инаго удовольствия, кроме мирскаго и плотскаго, не только не желаем, но и чтоб было, кроме сего, другое какое, не понимаем. Не чувствуем мы любви к Богу; длятого, что к миру сему единственно привязаны, и чтоб было чтонибудь после жизни сей, или для праведных воздаяние, или для злочестивых наказание, нам все то невероятным кажется, или не стоящим нашего о том размышления. Не чувствуем любви к ближнему: потому что чрезмерным самолюбием заражены мы, и никого не любим, кроме самих себя. Не умеем говорить языком истинны; потому что сердце развратно. Каков есть подлинник, таков и перевод. Язык есть толкователь сердца. Сердце злобно; потому и язык язвителен. Сердце непостоянно; потому и язык лестен. Сердце завистливо; потому и язык клеветливый. Сердце нечисто; потому и язык скверныя слова произносит. Сердце к одним мирским прелестям привязано; потому и язык одно только мирское и суетное говорит; а божественнаго и духовнаго говорить или не хочет, или не знает.
Так ли мы наследники веры Апостольския, поступать должны? И почему нас признать за учеников Христовых? Мы не только неисправны, но и недостатков своих в себе не ощущаем; да еще честно и благочестиво живущим не токмо не ревнуем, но иногда их и порицаем и осмеиваем.
Некоторые услышав, что Апостолы внезапу различными начали говорить языками, и не выразумев таинственной и духовной их беседы, говорили: сии пияны суть (Деян. гл. 2, ст. 13). Безумные! кто слыхал, чтоб пияный разными языками, коих он дотоле не знал, говорить мог? Пияный и тем языком, который знает, говорить бывает не в состоянии. Вы паче пияны: ибо помрачилась ваша мысль, и истинны от лжи, яко пияные, различить не умеете.
И ныне мудрованиями мирскими напоенные и совести развратной люди, когда видят других благочестно, кротко и умеренно живущих, дерзают говорить: Сии пияны суть (Тамже). Сии суеверы, сии лицемеры, сии ханжи, сии пустосвяты. Безумные! вы паче пияны. Вы не разумеете сладости глагола Божия; и не вкусили от источника небеснаго. Осмееваемые вами подлинно пияни суть; но пиянством духовным; они упоенны благодатию Духа Господня. Они ядят от манны сокровенныя; о них вопиет Пророк, яко насытятся от тука дому Твоего, и потоком сладости Твоея упоиши их (Псал. 35, ст. 9).
Но взойдем мы в самих себя. Где мы теперь? Не на зрелищах уже, не на стогнах, не на торжище, не в домах еще пиянственных; ах! нет. Мы днесь в горнице святаго Сиона: при ногах священныя трапезы, где каждый день снисходит Дух Святый совершать великую жертву сию, и в достойно ея причащающихся чудную производит перемену, оной Апостольской подобную. Мы притом в месте сем находимся и в самый тот день, в который Апостолы толикия благодати удостоились. Очистим сердце свое на принятие святыни: разширим язык на проповедание истинны. При следующих коленопреклонных молениях да скажет каждой из вас прямо с верою и любовию: сердце чисто созижди во мне Боже! и Духа Твоего Святаго не отыми от мене (Псал. 50, ст. 12, 14). Тогда то и дух правый обновится во утробе нашей. Аминь.
|
