Новости Казанской Митрополии
Благочинный кряшенских приходов Казанской епархии протоиерей Павел Павлов дал интервью информационному агенству "Интерфакс-Религия".
31.08.2010
Кряшены - проживающий в основном в Татарстане и исповедующий православие тюркоязычный народ. Последнее обстоятельство позволяет большинству татарских исследователей причислять кряшен к татарам, однако кряшенские общественные деятели настаивают, что кряшены являются самостоятельным этносом. Об особенностях самосознания кряшен и роли, которую играет в этом православие, в интервью корреспонденту портала "Интерфакс-Религия" Яне Амелиной рассказывает их духовный лидер, благочинный кряшенских приходов Казанской епархии, настоятель прихода Тихвинской иконы Божией Матери г. Казани протоиерей Павел Павлов.
- Сколько храмов, служба в которых проходит на церковнокряшенском, действуют в Татарстане сейчас, и сколько их было до революции?
- По данным на 1925 год, у кряшен было более пятидесяти храмов и два монастыря - женский и мужской. Женский находился в селе Нырты Мамадышского района, и от его здания практически ничего не осталось. Мужской располагался в селе Некратово Лаишевского района, которое не сохранилось до сегодняшнего дня. Богослужения в них велись на церковнокряшенском, братия состояла из кряшен. Сегодня у нас с этим поскромнее - монастырей пока вообще нет, хотя необходимость в них присутствует, ну а храмы - это смотря как подходить к этому вопросу. Они могут быть в кряшенском населенном пункте, но служба при этом отправляться на церковнославянском. Взять, например, село Кушай Нижнекамского района - храм есть, но батюшка не знает кряшенского языка. Или Федотовка Лениногорского района... По моим подсчетам, на весь Татарстан у нас пять храмов, в которых служба идет на кряшенском: помимо казанской Тихвинской церкви, в Кряш-Серде Пестречинского района, в Большой Чуре Кукморского района, в селе Большие Аты Нижнекамского района и в Мелекесе Челнинского района. В Башкортостане, говорят, тоже действует кряшенский храм, есть он и в Челябинской области, где живут нагайбаки.
- В чем причина столь значительного - в десять раз - сокращения числа кряшенских храмов? Православие и ислам переживают активное возрождение, отчего же это почти не коснулось кряшен?
- Помимо названных пяти храмов, в которых ведутся регулярные службы, у кряшен есть церкви, зарегистрированные в Казанской епархии, но не имеющие священников. Как известно, в Казанской духовной семинарии обучают служить на церковнославянском. Когда действовала инородческая учительская семинария Николая Ивановича Ильминского (выдающийся просветитель и миссионер второй половины XIX века, обративший в православие многие народы Поволжья - "ИФ"), дело было поставлено совсем по-другому: главным предметом там были национальные языки.
- Почему бы не создать при Казанской семинарии, условно говоря, инородческое отделение?
- Нет достаточного количества абитуриентов, желающих поступить в семинарию. Нет условий, позволяющих людям дорасти до желания обучаться там. Многие из тех, кто ее заканчивает, попадают на приходы, где большинство составляет русскоязычное население. Есть и этнические кряшены, которые не говорят на родном языке.
- Если русский язык знают практически все, может быть, нет необходимости вести службу на кряшенском - пусть люди ходят в обычные церкви?
- Если в кряшенских селах открываются храмы, значит, люди хотят, чтобы богослужение отправлялось на родном языке, и со своей стороны делают все, что могут. Но возвести стены они в состоянии, а вот благословить кого-то из своей среды - мол, давай ты будешь священником! - конечно, просто так невозможно.
- Некоторые считают, что сейчас людям непонятен уже церковнославянский, и службу, мол, нужно перевести на современный русский язык. Как Вы на это смотрите?
- Но есть же воскресные школы, в которых дети могут изучить непонятные церковные термины - не так уж и много. Церковнославянский - не такой уж трудный язык. Это не проблема. Есть огромное богатство, наше наследие, созданное именно на этом языке. Кроме того, многое на русском так не скажешь - уходит глубина, значимость.
Хотя мы говорим: мы кряшены, мы православные, но понимаем, что кряшены сейчас уже неоднородны. Если в XIX веке кряшен можно было поделить на старо- и новокрещеных, то сейчас этого нет. К тому же у нас нет достоверных данных ни по численности кряшен вообще, ни по количеству православных среди них.
- По переписи 2002 года, кряшен 18 тысяч, но многие полагают, что эта цифра занижена. Радикальные кряшенские лидеры говорят о 250 тысячах, что выглядит преувеличением...
- Восемь лет назад в Заинском районе, считающемся одним из самых "кряшенских", кряшен насчитали 86 человек.
- Причем тогда лидеры национального движения настойчиво призывали народ записываться кряшенами. Сейчас же практически никакой агитационной работы не ведется - что же получится по результатам переписи?
- Я не болею этой болезнью - подсчетом количества кряшен, как и не стремлюсь давать какие-то прогнозы. Я просто вижу, что есть люди, интересующиеся нашей религией, языком, традициями. Пусть их не большинство, но благодаря им кряшены сохранятся.
- Заметно, что прихожане Вашей церкви по большей части пожилого возраста. Где же молодежь?
- Да, наши прихожане в основном - более зрелые люди. Вся надежда, что они как носители кряшенской идентичности передадут свои знания и самосознание молодежи. От того, насколько успешно они это сделают, зависит, насколько мы будем кряшенами. Молодежь все же больше воспитывается на иной культуре, в русской или татарской школе. Однако на большие праздники - Пасху, Рождество - обычно бывает по-другому: много и молодых, и причастников. Самое большое количество причастников - двести человек - в этом году было на Вербное воскресенье. А если человек подходит к Чаше, значит, он активный православный. В основном же кряшены заняты проблемами сегодняшнего дня, как, впрочем, и все остальные. Бабушки ходят к нам потому, что, наверное, считают необходимым готовиться к вечности, ну а молодым это пока непонятно. В церковь ведь обычно приходят, когда в семье или на работе возникают какие-то проблемы. Пока у кряшен, видать, с этим все благополучно (улыбается).
- Каковы Ваши наблюдения - кряшены сохраняют верность православию, или походили-походили в церковь, а потом приняли ислам?
- Нет, таких примеров я не знаю. Пусть люди не так много знают о православии, но это для них свое, родное. Тем более, как мы знаем из истории, кряшены никогда не были в исламе, они оттуда не выходили. Христианские проповедники проникали в Волжскую Булгарию задолго до взятия Казани Иваном Грозным, так что Булгар - это не только булгарский, но и кряшенский город. Кряшен нужно искать именно здесь, не считая, что они откуда-то пришли. Процесс принятия нами православия не был насильственным - будь он таковым, это бы отложилось где-то в генах. Я сам из старокряшен - мы никогда не знали ислама, поэтому никакой тяги к нему у нас нет. Если же кто-то принимает ислам по каким-то своим соображениям, например, чтобы получить должность или квартиру, то и таких единицы.
- Еще Константин Победоносцев (историк Церкви - "ИФ") отмечал важность Казани в плане "полемических бесед и состязаний" с мусульманами, и с годами актуальность такого диалога как будто не снижается...
- Мы встречаемся с мусульманским духовенством, и платформа наша такая: мы можем работать на уровне миротворчества, социальных вопросов, а если уж начнем касаться догматических областей - ясно, что ни к чему хорошему это не приведет. Поэтому дальше встреч никуда не идем.
- Многие татарские ученые и общественные деятели считают кряшен этноконфессиональной общностью татарского народа, видя главное отличие только и именно в религиозности. Кто же все-таки кряшены - подгруппа татар или отдельный народ?
- До революции были даже некрещеные кряшены: люди осознавали себя кряшенами, не будучи при этом православными. Поэтому религия на самом деле неважна - важно, как я себя осознаю. Главное - самосознание, чтобы кряшен чувствовал себя кряшеном. И это сохраняется: люди чувствуют, что они - другие, они - не татары. Традиции у нас с татарами совершенно разные. И до тех пор, пока сохранятся эта ментальность и наши традиции, кряшен с татарами не сплавишь.
Кряшенство больше связано не с религией, а с традициями и ментальностью. Вспомним, что обращал в православие татар не только Николай Ильминский, но и, например, священник Евфимий Малов, и это также дало плоды, однако эти татары не связывают себя с кряшенами, точно так же, как и московские православные татары. Кряшенская вера синкретична. В ней всегда были элементы языческого, ведь именно от шаманизма кряшены перешли в православие, и некоторые шаманские атрибуты, вписавшись в православие, сохранились по сей день. Миссионеры не старались особо с этим бороться.
- Издается ли на кряшенском церковная литература?
- Да. Псалтырь, детская Библия, катехизис, молитвословы, акафисты, сейчас готовим к переизданию Новый Завет. Все это мы издаем на собственные средства. Русская православная церковь знает о наших проблемах, но мы не плачем и не обращаемся за финансовой поддержкой. Пока такой необходимости нет. Наши издания хорошо покупаются. Нужно отметить, что татарский перевод Евангелия, сделанный Объединенным библейским обществом и распространявшийся в Татарстане, не подходит кряшенам, потому что церковная терминология значительно отличается от татарской. Слова могут иметь совершенно другой смысл: например, "иман" по-татарски - "вера", а у нас это "молитва". Поэтому мы пользуемся своими переводами. Кряшенский и татарский языки в религиозной сфере существенно отличаются. В быту мы друг друга понимаем - все-таки вместе живем, тем более что сейчас многие кряшены заканчивают татарские школы, особенно в деревнях. А вот кряшенских школ, которых до революции было около ста, на сегодняшний день нет ни одной.
- Может быть, в этом нет необходимости?
- Если это чисто кряшенское село, думаю, можно было бы пойти на такой эксперимент, но пока этого нет.
- Как же передавать кряшенский язык из поколения в поколение, если нет национальной школы?
- Только в семье и только за службой. Кроме того, издается газета "Туганайлар". Правда, она не чисто кряшенская - часть материалов публикуется на татарском. Кряшенам нужны и газета, и телевидение, но пока нет кадров, которые могли бы это реализовать.
- Сохранится ли кряшенская идентичность в смешанных браках, которых немало, а будет, видимо, еще больше?
- Это, конечно, вопрос. У нас нормальное отношение к смешанным бракам. Я отношусь к этому спокойно: пусть любят друг друга, создают семью, воспитывают детей - религиозный человек, к какой бы религии он ни принадлежал, все равно будет порядочнее неверующего. Но я вижу некоторое лукавство, когда крещеный кряшен легко идет на никах: если уж ты крестился, то не должен от этого отказываться, должен быть последовательным. Возможно, лучше, если смешанные браки будут оставаться без религиозного благословения - венчания, никаха - до тех пор, пока муж и жена окончательно не определятся. Когда же человек ради брака готов пойти буквально на все, поменять и имя, и веру - в этом я, конечно, вижу лукавство. В таких случаях, кстати, чаще берет верх исламская сторона. Но все зависит от личности: если люди воцерковленные, то они, конечно, так не поступят. Даже имея, скажем, жену-татарку, муж остается активным православным, они договариваются, что будут крестить детей, и у них не возникает проблем, поскольку они обговаривают это заранее. Другие же не считают важными эти вопросы. Кряшенские традиции живы, ментальность есть, а вот религия, получается, отстоит достаточно далеко.
- Может ли православие сохранить кряшен, как ислам - на что некоторые надеются - сохранит татар, постепенно утрачивающих родной язык?
- Не думаю, что религия может как-то спасти кряшен от растворения. Все-таки мы сами делаем выбор. В Татарстане есть очаги православной кряшенской культуры, и человек может к ним приобщиться. Другое дело, что мы не так активны, как наши мусульманские собратья, пользующиеся для этого телевидением и радио, которые изо дня в день ведут свою пропаганду. У нас такого нет, но, тем не менее, я думаю, что какой-то процент кряшен все равно останется. Не получится так, что в один момент сменилось поколение - и все стали другими.
Самосознание сохранится до тех пор, пока будут существовать кряшенские села, фольклорные ансамбли, церковь, которая, как бы то ни было, влияет на эти процессы. А сказать, что кряшены в один момент все забудут, неправильно. Будут действовать какие-то другие законы - законы самосохранения. Если это понадобится, люди больше обратятся к православию. Что в свое время натолкнуло нас на мысли о самосознании? Когда десять-пятнадцать лет назад кряшен в Татарстане начали поносить, называть наследниками Ивана Грозного, предателями татарского народа, многих это задело. Людям захотелось узнать, что такое кряшенство. И многие интересуются на уровне культуры и самосознания. До религии дело пока не дошло, хотя, конечно, есть и такие, которые доходят.
- Получается, чтобы кряшены сохранились как народ, их нужно поливать грязью?
- Это сыграло свою роль в осознании народом самого себя. Вроде хотели как хуже, а получилось не так-то плохо. Это нас как бы растолкало, и многие стали больше интересоваться своим происхождением.
- Сейчас, если сравнивать с периодом подготовки к прошлой переписи, давления на кряшен нет - нет и ответной этнической мобилизации.
- Активность проявляется в другом. Все больше народу собирается на Петров день, строятся храмы, причем благодаря не только администрации, но и самим кряшенам. Жизнь идет, хотя, может быть, не так заметно. Пока традиции живы, мы можем быть уверены, что не исчезнем. Уверен, что они не потеряются. Потом, когда поколение сменится, ситуация станет иной. Конечно, надо и Церкви нашей быть более активной, стараться дойти до людей. Для этого мы и занимаемся издательской и переводческой деятельностью.
- Храмы есть, службы идут, издаются религиозные книги - но нет православного призыва, активного, по примеру мусульман, знакомства людей с верой. Может быть, именно этого вам не хватает?
- Евангелие тоже говорит: идите, научите все народы - то есть важно не просто крестить, но научить. В период богоборчества многое было стерто и потеряно, Церковь не могла вести миссию. Сейчас Русская церковь активно действует - думаю, и кряшены тоже научатся. На сегодня у нас просто мало кадров, которые вели бы эту деятельность на приходах, но мы надеемся, что все это восполнится. К нам в храм приезжают и из Мамадыша, и из Нижнекамска, и из других епархий. Все, кто осознают себя кряшенами, считают, что здесь центр кряшенской духовной жизни.
- Как строятся в последнее время отношения кряшен с республиканскими властями?
- В стенах церкви я никакого нажима не вижу, нам никто не мешает. Если кто-то когда-то и не ответил на наши обращения с просьбой о помощи, например, в восстановлении Тихвинской церкви, то не потому, что мы кряшены, а оттого, что тогда слишком многим надо было помочь. Мы не видим какого-то ущемления. Сейчас власти этим не занимаются. После прихода к власти Рустама Минниханова кряшен назначен главой Мамадышского района. Впрочем, мы не подсчитываем количество кряшен во власти и в политику особо не лезем. Мы - люди скорее созерцательного типа. Если взять старые образы, кряшен обычно изображается с Псалтырью, Евангелием. Нам ближе духовность, религиозность, а не желание как-то обустроить мир и найти свое место во властной иерархии.
- На примере некоторых дискуссий в Интернете создается впечатление, что для многих татар кряшены остаются раздражающим фактором.
- Не для многих - разве что для единиц. Для нормальных (я, например, общаюсь с муллой соседней Султановской мечети) этой проблемы нет. Мы встречаемся, нам есть о чем поговорить. Так же и простым людям, которым нечего делить, не с чего кипятиться. Некая агрессия проявляется лишь озабоченными националистами или теми, кто, может быть, что-то с этого имеет. Какие могут быть обиды на кряшен? Мы - очень терпимый, спокойный народ.
Идеология играет в этом огромную роль. Если бы мы изучали свою историю не только в воскресной школе, тогда, возможно, не считали бы себя ущемленными. Среди кряшен были и есть очень достойные люди, оставившие след в истории, о которых необходимо помнить. Отец Яков Емельянов, например, сделал значительный вклад и в татарскую культуру - он мог бы быть для нас симоволом, как Тукай для татар или Пушкин для русских. Но пока мы до этого, видимо, просто не доросли - у нас нет учебников, на которых мы могли бы воспитывать молодое поколение. Не написан пока даже учебник кряшенской истории. Ведь чтобы сделать это, нужны люди со степенью, научным статусом, а пока у нас таких нет.
- По отдаленным кряшенским селам ездят с проповедью протестанты, обращающие кряшен в протестантизм - как Вы на это смотрите? Кстати, похожая проблема стояла и перед Ильминским, только тогда они в основном распространяли печатную продукцию.
- В те времена баптистов все же было не так уж много. Не так давно, когда мы были в селе Чура, то встречались с протестантскими проповедниками. Их действительно интересуют именно кряшены. Что сказать? Пока мы ничем не можем этому противодействовать - только распространением православной литературы, предложением изучать катехизис. А идти по их стопам, говоря людям, что вы не туда обратились, это для нас нетипично, мы этим не занимаемся. Сил нет, людей нет, миссии нет. Вся миссия пока - на сайте Кряшенской духовной миссии, но многие ли туда заглядывают? Делает его отец Димитрий Сизов, тоже на добровольных началах.
- Есть ли святые из кряшен?
- Например, Пафнутий Боровский, в житие которого написано, что он был из татар, мученик Авраамий Болгарский, Серапион Кожеозерский... Много таких. А сколько новомучеников! Не все они пока прославлены, но такая работа ведется - мы готовим материалы для канонизации.
- В резолюции кряшенской конференции, прошедшей десять лет назад, говорилось об инициативе по канонизации Николая Ильминского. Как обстоят дела с этим?
- Этот вопрос немного сложнее. У нас ведется работа по подготовке к прославлению в лике святых отца Алексея Маринина, монаха, который прошел через лагеря, но сохранил живую веру и стал центром притяжения всех кряшен, даже не будучи штатным священником казанского Никольского храма. До Ильминского дело пока не дошло - эта фигура слишком большая, он, можно сказать, почти апостол для кряшенского движения.
Пока труды Ильминского еще не изучены полностью, а материалы по его канонизации не собраны и не переданы в соответствующую комиссию Русской церкви. Но такая работа ведется - ее на добровольных началах выполняют люди, пропитанные уважением, любовью и благодарностью к заслугам Николая Ильминского, своего рода энтуазиасты.
- В татарской среде фигура Ильминского - однозначно отрицательная, в Казани не защищено ни одной диссертации по его наследию. Нуждается ли он в своеобразной реабилитации?
- Это такая глыба, причем отнюдь не только для кряшен! Кстати, татарские просветители Каюм Насыри и Шигабутдин Марджани обращались к нему за практическими советами в организации национальной светской татарской школы, и он помогал не только советами, но и действиями. Ильминский - огромная величина, талантливейший человек, сочетавший колоссальные научные знания и организационный талант. Возможно, будь он татарином, отношение к нему было бы иным - но он оказался русским Он должен быть "реабилитирован", но пока в умах многих татар так и засело это прозвище - "Черное сердце". Ситуацию нужно менять - ведь это ненормально, когда человек такого уровня, получается, незаслуженно забыт. Такие люди появляются, наверное, раз в сто лет, а то и реже.
- Рассказывают, что портрет Ильминского висит у многих кряшен в красном уголке, среди икон.
- Да, и у меня так же. А в казанском храме Серафима Саровского есть даже икона с изображением Ильминского, хотя он пока не канонизирован.
ИНТЕРФАКС-Религия/Православие в Татарстане
Внимание!
При
использовании материалов просьба указывать ссылку:
«Пасха. Информационный проект»,
а при размещении в интернете – гиперссылку на наш сайт: packa.ru
Все новости раздела
|
