|
Из предшествующих собеседований наших вам уже известно, братие мои, что настоящий день недельный посвящен Церковью хвалебному воспоминанию памяти св. Иоанна Лествичника. Небезызвестно также и то, что великая честь сия воздана ему Церковью преимущественно за то руководство в духовной жизни, каким пользовались от него многие во время жития его на земли, и которое он, можно сказать, увековечил для всех нас в душеспасительном творении своем, известном под именем Лествицы.
Итак, нам остается, сообразно намерению Церкви, познакомить вас с сею Лествицею, которая, к сожалению, мало известна даже для тех, коим не противно было бы начать не умозрительный токмо, а и деятельный восход по священным ступеням ее. Причиной такой неизвестности сей превосходной книги может быть, отчасти и язык ее — славянский, и потому не для всех понятный. Ибо, мы, учась многим языкам иностранным, кои большею частью не находят у нас для себя почти никакого употребления, небрежем, к стыду нашему, о изучении языка славянского, несмотря на то, что он есть язык священного Писания, язык Церкви и корень нашего языка отечественного. Но, если бы была охота, то Лествица Иоаннова могла бы к желающим явиться и на том самом языке, который для них сделался одною из первых потребностей в жизни. Ибо, творение сие, за его достоинство, давно усвоено всеми образованными народами. Но мы, жертвуя языку галлов так многим, не имеем и не хотим извлекать из него той пользы, которую он мог бы доставить нам духовными творениями, на нем находящимися; а только, подобно неразумным детям, сосем из него яд сладкий, посредством чтения душетленных повестей и высокоумных мечтаний.
Но обратимся к Лествице Иоанновой. Так на звано им самим собрание душеполезных размышлений о главных добродетелях христианских, преимущественно тех, коими подавляется и умерщвляется в нас ветхий наш человек, то есть, грехолюбивая плоть с ее страстями и похотями, и оживает вместо его, растет и укрепляется в нас человек новый, духовный, живущий по Бозе верою, любовью и упованием жизни вечной. Составлено сие творение для посвятивших себя жизни иноческой; но поелику сущность дела спасения для всех одна и та же, и состоит в очищении природы нашей от зла, в ней гнездящегося, и в наполнении ее благодатью Божиею, а с нею и всеми добродетелями: то Лествица Иоаннова весьма полезна и душеспасительна для всякого, кто желает быть христианином не на словах токмо и по имени, а на самом деле. Число ступеней или духовных размышлений в Лествице — тридесять, по числу лет земной жизни Господа нашего до Его Крещения: ибо Господь крестился и изшел на дело нашего спасения не прежде тридесяти лет, и притом потому, как должно полагать, что в это время естество
человеческое достигает своего полного возраста; а мы все, по наставлению Апостола, должны приходить в меру возраста исполнения Христова, — к чему ведет и способствует Лествица Иоаннова. Посему и добродетели следуют в ней, одна за другою, в естественном их порядке и преемстве, начиная от приуготовительных и низших.
Вот краткое, внешнее очертание творения Иоаннова! Хотите ли ознакомиться с его внутренним духом? Для сего, сообразно ныне чтенном Евангелию (Мар. 9, 29), где в одном из событий изображена чудотворная сила молитвы, прочитаем из его Лествицы размышление о молитве. «Молитва, — так начинает св. Лествичник, — в рассуждении своего качества есть сообщение и соединение человека с Богом: а в рассуждении действия есть ходатайство о благосостоянии мира, Божие примирение, матерь и дщерь слез, очищение грехов, надежный мост для прехождения волн искушений, средостение, защищающее от всяких злоключений, пре сечение внутренних браней, Ангельское упражнение, всех бестелесных существ пища, будущее веселье, непрерывное действие, источник добродетелей, ходатаица благодатных дарований, невидимое преспеяние, душевное брашно, просвещение мысли, секира отчаяние, утверждение надежды, разрушение печали, монашеского богатство, безмолвническое сокровище, утоление гнева, зерцало духовного успевания, учительница умеренности, живое представление человеческого состояния, будущих вещей вестница, предзнаменование грядущей славы. Молитва, для молящегося истинно, есть суд и истязание Господне, прежде будущего оного страшного судища». Скажите, кто бы из нас мог лучше и полнее изобразить свойство и силу молитвы? Сколько тут, не говорю мыслей и чувств молитвенных, а тайн и чудес молитвы? И как ощутительно, что все это изображение молитвы составлено не по воображению, как нередко бывает у нас, а по действительному опыту! Оттого как полно жизни каждое слово и выражение!
Вот что повествует потом св. Лествичник о различных видах молитвы.
«Предстояние на молитве едино: но многие и различные виды. Ибо, иные с Богом, яко с другом своим и Владыкою беседуют, и не столько для своего, сколько для других заступления, песнь и молитву Ему воссылают. Другие просят духовного богатства, славы и священного к Богу дерзновения. Иные молят избавиться вовсе от своего супостата. Другие молятся о получении какого-нибудь достояния; иные, дабы совершенно освободиться от беспокойства о долге греховном; другие, чтоб изведенным быть из скучные жития сего темницы; иные, наконец, чтобы разрешены были их преступления». Как и здесь, видно не умозрительное какое-либо соображение, а духовная опытность! И мы могли бы говорить о родах молитвы: но как? Гадая и предполагая, собирая, подобно нищим, лепты чуждых сказаний и опытов, не смея утвердить, что дело происходит так, а не иначе.
Иной язык у Иоанна; он говорит твердо и решительно; ибо прошел то делом, о чем говорит словом.
Один из важнейших вопросов о молитве состоит в том, как предстоять на ней? «Ежели случилось тебе, — отвечает Лествичник, - когда ни есть, быть обвиненным пред земным судьей: то не для чего искати тебе другого образа предстояния на молитве. Если же ты ни сам ни пред каким не предстоял судьей: ниже других истязуемых не видывал: то по край ней мере научися сему от примера тех прошений, коими больные врачей умоляют, когда врачи хотят у них резати или жещи какие-нибудь члены».
Ответ краткий, но вполне обнимающий все дело. Нужны ли в молитве многие слова и красноречие? «Не мудрствуй, — вразумляет Лествичник, — при молитве своими словами: ибо часто простая и нехитростная детская немота Небесному Отцу приятна бывает. Не пецыся такожде при ней быть многословным, дабы приискиванием речей не рассеяти своей мысли. Едино мытарево слово умилостивило Бога, едино с верою произнесенное речение спасло разбойника. Многоглаголание бо при молитве часто разные в ум наш мечтания приводит, и расхищает оный: а краткое и едино слово нередко рассеянную мысль нашу во едино собирает. Не зело буди при молитве дерзновенен, хотя бы ты и чистоту некоторую стяжал: но паче приступай к Богу с великим смиренномудрием; то более получишь у него дерзновения. Хотя бы ты взошел
на всю добродетелей лествицу, однако всегда молися о оставлении своих прегрешений, слушая Ап. Павла, о грешниках глаголющего: от них не первый есть аз». Как ни полезны и верны сии советы касательно образа моления, но их все еще можно найти и у других Наставников, писавших о молитве. Но вот драгоценный совет, который преподан, касательно сего предмета, одним Лествичником, и без сомнения, взят из опыта. «Когда при каком ни есть молитвы своея изречении почувствуешь внутренне услаждение, либо умиление; то остановись на оном: ибо тогда Ангел Хранитель вкупе с нами молится». Есть ли степени в молитве? Есть, ответствует Лествичник. «Начатие молитвы состоит в том, чтобы приходящие к нам посторонние мысли, при первой их встрече, единым своим умом от ражати. Средина оные есть, когда мысль наша в том единственно углубляется, что мы читаем и о чем рассуждаем. Совершенство же ее заключается в восхищении души нашея к Богу». О, если бы сподобил нас Господь и сей последней высоты!
Что делать тем, кои не стяжали еще умения молиться? «Доколе мы достодолжным образом молиться еще не можем, дотоле походим на тех, кои малых детей учат ходити. Старайся всегда мысль свою горе возносити, или, лучше сказать, в разумение молитвенных слов углубляти; и хотя б она по младенчеству своему утомилась, паки восставляй ее. Ибо непостоянство есть свойственно нашей мысли: но могущий вся утвердити, конечно, и оную может восставить. Ежели ты неупустительно в подвиге сем пребудешь, то конечно и к тебе приидет Тот, Иже положит пределы морю твоея мысли, и речет ко оному: во время твоея молит вы доселе гряди и не преходи далее! Невозможно духа никакими узами связати: но идеже при сутствует Творец духов, там вся Ему повинуются».
Премудро успокоивает св. Иоанн тех, кои думают, что молитва их бесплодна, и тем смущаются. «Моляся чрез долгое время, и прошения своего не получая, не говори, что будто ничего не стяжал ты своею молитвою: ибо уже получил ты и так много. Какое бо добро может быти величественнее как прилеплятися Господу и в беспрерывном с Ним союзе пребывати».
Премудро также отвечает св. Подвижник на вопрос: можно ли дерзать молиться за других, не имея еще дара молитвы? «Когда тебя просят, чтобы ты помолился о спасении другого, то ты не отрицайся, хотя и не стяжал еще дара молитвы. Ибо, часто веры того, который просит, и молящегося в сокрушении сердца спасает. Моляся же о других и быв от Бога услышан, не возносися: потому что вера их в том тебе содействовала и помогала». Долго ли надобно стоять на молитве? «Не отходи от молитвы дотоле, дондеже, по Божию мановению, огнь усердия твоего несколько угасати и вода слез твоих истощатися будет. Ибо, может статься, такового другого времени, к прощению грехов твоих толь способного, во всю жизнь не полу чиши».
Выслушаем еще некоторые, особенно примечательные, советы святого Иоанна касательно молитвы. «Не определяй на молитву того времени, которое ты на отправление дел нужнейших и духовных употребити должен».
Совет весьма нужный для некоторых. Ибо как есть люди, кои небрегут вовсе о молитве и готовы променять ее на занятие предметами самыми маловажными и ненужными: так есть и такие, кои, по некоему пристрастию к молитве устной, бросают для ней дела самые важные, и таким образом производят расстройство в исполнении своих обязанностей, и кладут нарекание на молитву. Апостол заповедует непрестанно молиться: но как? не устами, а сердцем, - не во храме током, или пред образом, а и занимаясь делами своего звания, — везде и во всякое время. «Не исчисляй подробно, — продолжает Лествичник, — при молитве своей всех телесных пороков, каковы ни сами в себе суть, дабы тебе самому себе наветником не соделаться».
Опять важный совет! Коль скоро душа, по милосердию Господа, очистится покаянием от грехов и просветлеет благодатию Св. Духа, то одно воображение грехов и беззаконий, особенно плотских, отъемлет уже у ней часть чистоты умственной: посему и должно быть избегаемо. Всегда памятуй, что ты был великим грешником, дабы сохранить смирение и угонзнуть от мечтаний о своем достоинстве: но подробности грехов старайся забыть, дабы мысль о них, как искра, не произвела паки в грехолюбивой природе твоей пожара. Можно ли по чему-либо узнать о действиях своей молитвы? Можно, ответствует св. Иоанн. «При всякой молитве бывает некоторое знамение о услышании Богом нашего прошения: знамение сие состоит в разрешении нашего сомнения и в твердом объявлении нам неизвестного». Значит, надобно только уметь наблюдать сие знамение, и для сего иметь тон кость слуха внутреннего.
Какие действия молитвы в тех, кои умеют мо литься? «Некоторые, восстав от молитвы, как бы из некоторой распаленной пещи исходят, чувствуя себя от греховной нечистоты очищенными; а другие, как бы некиим светом озарены будучи, и в одежду смирения и веселия облечены, от молитвенного подвига возвращаются». Довольно на сей раз и сих кратких приводов. Не правда ли, братие мои, что творение, в коем содержатся такие редкие духовные опыты и такие превосходные душеспасительные советы, стоит того, чтобы обратить на него внимание и прочесть его, хотя из любопытства, в сии дни поста и покаяния? Кто может сделать это и не сделает, тот покажет сам себя, ибо лишит душу свою пищи самой здравой и сладкой. А тем, кои не мо гут иметь Лествицы Иоанновой сами, постараемся пособить мы, показуя ее по временам и предлагая для общего употребления с сего священного места. Аминь.
(Ариепископ Иннокентий. Великопостное чтение. М. 1997.)
|
